Улыбнитесь, сальвадоры!

Каждый раз, крутясь перед зеркалом, любуясь собой, особенно издали, невольно ощущаешь себя Сальвадором Дали. Не хватает сущей безделицы - маленькой козлиной бородки и усиков, как у блудливого мартовского кота. Основной творческий процесс у нас, у сальвадоров происходит ночью. И снится нам не рокот космодромов, не неба ледяная синева. А снится нам всякая абракадабра, иногда цветная, всегда бессмысленная и всегда очень отчётливо, в каждой своей детали прорисованная. Ночь без сновидений, это как манна небесная. В году такие ночи по пальцам одной руки пересчитать. И было так всегда, сколько себя помню. И до 14 лет. И в 14, когда изредка, но стало по ночам являться хоть что-то имеющее смысл, пусть эротический. И поныне.

И вот представьте, что я, встав поздним утром, надев халат и напившись кофею, отправлюсь прямиком в мансарду к мольберту переносить бессвязную и абсолютно пустопорожнюю ночную свою белиберду на полотно. Пока ещё не полностью в зрительной памяти она затёрлась, уступив место для следующей. И что у меня там, на полотне ближе к полудню получится? - совершенно правильно, современное изобразительное искусство во всей его неземной красоте. То самое, которое Н.С. Хрущёв (руководствуясь больше наитием, нежели всесторонней образованностью) матюгами нещадно крыл. Хотя надо было, наверное, молча, тихой сапой, как Л. Брежнев, бульдозером подцепить и на свалку истории.

К чему я с такой дотошностью и постоянством привожу все эти для кого-то пикантные, для кого-то нудные (а для старых перунов-громовержцев и вовсе срамные) подробности? Мне кажется (могу, конечно, ошибаться), что как "у каждого петуха есть своя Испания, которая находится у него под перьями", так и у науки психологической свой собственный Сальвадор Дали имеется. Звали этого сальвадора Зигмунд Фрейд. И вывихнул он своим коллегам мозги настолько, что психологический сюр стал для них как бы второй реальностью, отгородившей или заслонившей первую, настоящую, подлинную реальность.